Неточные совпадения
— Это слово «
народ» так неопределенно, — сказал Левин. — Писаря волостные, учителя и из мужиков один на тысячу, может быть, знают, о чем идет дело. Остальные же 80 миллионов, как Михайлыч, не только не выражают своей воли, но не имеют ни малейшего
понятия, о чем им надо бы выражать свою волю. Какое же мы имеем право говорить, что это воля
народа?
В случавшихся между братьями разногласиях при суждении о
народе Сергей Иванович всегда побеждал брата, именно тем, что у Сергея Ивановича были определенные
понятия о
народе, его характере, свойствах и вкусах; у Константина же Левина никакого определенного и неизменного
понятия не было, так что в этих спорах Константин всегда был уличаем в противоречии самому себе.
Что ж делать с
понятием, которое прошло в
народе о нашей юридистике!
В общем это — Россия, и как-то странно допустить, что такой России необходимы жандармские полковники, Любаша, Долганов, Маракуев, люди, которых, кажется, не так волнует жизнь
народа, как шум, поднятый марксистами, отрицающими самое
понятие —
народ.
Англичане — наиболее отвечают
понятию нация, это
народ одной крови, крепко спаянный этим единством в некую монолитную силу, которая заставляет работать на нее сотни миллионов людей иной крови.
Сузив
понятие «
народ» до
понятия «рабочий класс», марксизм тоже требует «раствориться в массах», как этого требовали: толстовец, переодетый мужиком, писатель Катин, дядя Яков.
Это не дикари, а
народ — пастыри, питающиеся от стад своих, патриархальные люди с полным, развитым
понятием о религии, об обязанностях человека, о добродетели.
Не думайте, чтоб в
понятиях, словах, манерах японца (за исключением разве сморканья в бумажки да прятанья конфект; но вспомните, как сморкаются две трети русского
народа и как недавно барыни наши бросили ридикюли, которые наполнялись конфектами на чужих обедах и вечерах) было что-нибудь дикое, странное, поражающее европейца.
Преступление ее состояло в том, что когда из их деревни везли рекрута, по
понятиям мужиков незаконно взятого,
народ остановил станового и отнял рекрута.
Важно и существенно, каков сам человек и каков
народ, а не каковы его словесные лозунги и отвлеченные политические
понятия.
Это выражалось уже в том, что русский
народ не знал римских
понятий о собственности.
Народ отличали от нации и даже противополагали эти два
понятия.
Народ есть реальное, а не номинальное
понятие,
народ — мистический организм, сверхчеловеческое единство.
И так священники хотели, чтобы одни причастники их власти были просвещенны, чтобы
народ науку почитал божественного происхождения, превыше его
понятия и не смел бы оныя коснуться.
Познанием чуждого языка становимся мы гражданами тоя области, где он употребляется, собеседуем с жившими за многие тысячи веков, усвояем их
понятия; и всех
народов и всех веков изобретения и мысли сочетоваем и приводим в единую связь.
— Это вы правильно, Анисья Трофимовна… Помаленьку. Живем, прямо сказать, в темноте.
Народ от пня, и никакого
понятия…
— Да вы-то не смеете этого говорить, понимаете вы. Ваш университет поэтому, внушивший вам такие
понятия, предатель! И вы предатель, не правительства вашего, вы хуже того, вы предатель всего русского
народа, вы изменник всем нашим инстинктам народным.
Народные чтения, читальни, издание дешевых книг, распространение в
народе здравых
понятий о том, что ученье свет, а неученье тьма — везде сумел приютиться Тебеньков и во всем дает чувствовать о своем присутствии.
Казалось бы,"купеческая жена"и «любовь» — два
понятия несовместимые, а между тем, знаете ли, в этом
народе, в этих gens de rien, [простых людях (франц.).] есть много хорошего… право!
Сумели же они любить свой
народ, сумели же пострадать за него, сумели же пожертвовать для него всем и сумели же в то же время не сходиться с ним, когда надо, не потворствовать ему в известных
понятиях.
Никогда не было еще
народа без религии, то есть без
понятия о зле и добре.
У всякого
народа свое собственное
понятие о зле и добре и свое собственное зло и добро.
Когда начинают у многих
народов становиться общими
понятия о зле и добре, тогда вымирают
народы и тогда самое различие между злом и добром начинает стираться и исчезать.
— Так вот по этому образцу и извольте судить, каких примеров нам следует ожидать, — вновь повел речь Прудентов, — теперича в нашем районе этого торгующего
народа — на каждом шагу, так ежели всякий
понятие это будет иметь да глаза таращить станет — как тут поступать? А с нас, между прочим, спрашивают!
Утряй запирался в кабинете и писал сочинение о необходимости учреждения"Общества Странствующих Дворян", на обязанность которого он возлагал хождение в
народ с целью распространения здравых
понятий о значении и роли дворянства в государстве.
Песня эта, может быть и несходная с действительными событиями, согласна, однако, с духом того века. Не полно и не ясно доходили до
народа известия о том, что случалось при царском дворе или в кругу царских приближенных, но в то время, когда сословия еще не были разъединены правами и не жили врозь одно другого, известия эти, даже искаженные, не выходили из границ правдоподобия и носили на себе печать общей жизни и общих
понятий.
Впрочем, надо признаться, и тут арестанты умели себя выдержать и достоинство соблюсти: восторгались выходками Баклушина и рассказами о будущем театре или только самый молодой и желторотый
народ, без выдержки, или только самые значительные из арестантов, которых авторитет был незыблемо установлен, так что им уж нечего было бояться прямо выражать свои ощущения, какие бы они ни были, хотя бы самого наивного (то есть, по острожным
понятиям, самого неприличного) свойства.
Высший класс нашего общества не имеет
понятия, как заботятся о «несчастных» купцы, мещане и весь
народ наш.
Эти разговоры под плачущий плеск воды, шлепанье мокрых тряпок, на дне оврага, в грязной щели, которую даже зимний снег не мог прикрыть своим чистым покровом, эти бесстыдные, злые беседы о тайном, о том, откуда все племена и
народы, вызывали у меня пугливое отвращение, отталкивая мысль и чувство в сторону от «романов», назойливо окружавших меня; с
понятием о «романе» у меня прочно связалось представление о грязной, распутной истории.
Впоследствии, когда мне удалось видеть много таких и подобных хранителей старой веры, и в
народе, и в интеллигенции, я понял, что это упорство — пассивность людей, которым некуда идти с того места, где они стоят, да и не хотят они никуда идти, ибо, крепко связанные путами старых слов, изжитых
понятий, они остолбенели в этих словах и
понятиях.
Тогда министр финансов сообщил будто бы обер-прокурору святейшего синода, что совершенное запрещение горячего вина, посредством сильно действующих на умы простого
народа религиозных угроз и клятвенных обещаний, не должно быть допускаемо, как противное не только общему
понятию о пользе умеренного употребления вина, но и тем постановлениям, на основании которых правительство отдало питейные сборы в откупное содержание.
Естъ государство,
народ, есть отвлеченное
понятие: человек; но человечества, как реального
понятия, нет и не может быть.
Патриархальные религии обоготворяли семьи, роды,
народы; государственные религии обоготворяли царей и государства. Даже и теперь большая часть малообразованных людей, как наши крестьяне, называющие царя земным богом, подчиняются законам общественным не по разумному сознанию их необходимости, не потому, что они имеют
понятие об идее государства, а по религиозному чувству.
Но когда я говорил, что такого ограничения не сделано в божьем законе, и упоминал об обязательном для всех христианском учении братства, прощения обид, любви, которые никак не могли согласоваться с убийством, люди из
народа обыкновенно соглашались, но уже с своей стороны задавали мне вопрос: каким же образом делается то, спрашивали они, что правительство, которое, по их
понятиям, не может ошибаться, распоряжается, когда нужно, войсками, посылая их на войну, и казнями преступников?
Развитие творческих сил
народа с целью столь беспрепятственного взыскания податей и сборов, которое исключало бы самое
понятие о «недоимке»; изыскание новых источников производительности, в видах воспособления государственному казначейству, и, наконец, упразднение военных экзекуций, как средства, не всегда достигающего цели и притом сопряженного с издержками для казны, — вот вся сущность чухломской конституции.
Петр Великий наводнил его тысячами чужеземных слов, голландских, французских, немецких: слова эти выражали
понятия, с которыми нужно было познакомить русский
народ; не мудрствуя и не церемонясь…
Не говоря о массе
народа, даже в средних слоях нашего общества мы видим гораздо больше людей, которым еще нужно приобретение и уяснение правильных
понятий, нежели таких, которые с приобретенными идеями не знают, куда деваться.
Князь не имел о нигилистах чудовищных
понятий, ходивших насчет этого странного
народа в некоторых общественных кружках Петербурга.
Опирать всю силу государства на войске было свойственно тому времени, когда высшие
понятия о благе и величии
народов не были еще выработаны.
Без сомнения, великие исторические преобразователи имеют большое влияние на развитие и ход исторических событий в свое время и в своем
народе; но не нужно забывать, что прежде, чем начнется их влияние, сами они находятся под влиянием
понятий и нравов того времени и того общества, на которое потом начинают они действовать силою своего гения.
Живое и неподдельное
понятие о судьбе было у старинных греков (т. е. у греков до появления у них философии) и до сих пор живет у многих восточных
народов; оно господствует в рассказах Геродота, в греческих мифах, в индийских поэмах, сказках «Тысячи и одной ночи» и проч.
Вот как понимают ход жизни человеческой
народы, имеющие неподдельное
понятие о судьбе: если я не буду принимать никаких предосторожностей против несчастия, я могу уцелеть, и почти всегда уцелею; но если я приму предосторожности, я непременно погибну, и погибну именно оттого, в чем искал спасения.
«Хорошая жизнь», «жизнь, как она должна быть», у простого
народа состоит в том, чтобы сытно есть, жить в хорошей избе, спать вдоволь; но вместе с этим у поселянина в
понятии «жизнь» всегда заключается
понятие о работе: жить без работы нельзя; да и скучно было бы.
— Тьфу, братцы, что за
народ! И попы наши, и церкви наши, а
понятия ни к чему у них нет! Руп серебряный хошь? — кричит что есть мочи солдат с рубахой в руках румыну, торгующему в открытой лавке. — За рубаху? Патру франку? Четыре франка?
Но из опасения зла, не желая лишить свой
народ всех выгод образованности и, таким образом, явиться в глазах Европы противницею просвещения, императрица продолжала покровительствовать наукам, только решилась сама наблюдать за правильным ходом развития
понятий нашего общества.
Впрочем, об отношениях этих
народов друг к другу автор сам имел, кажется, не совсем ясное
понятие.
Легко Законодателю управлять
народом грубым и полудиким, которого нужды,
понятия и страсти малочисленны; которого душа недеятельна и разум дремлет.
Сим предметом еще не ограничились труды их: Монархиня желала, чтобы они исследовали все исторические монументы в нашей Империи; замечали следы
народов, которые от стран Азии преходили Россию, сами исчезли, но оставили знаки своего течения, подобно рекам иссохшим; желала, чтобы они в развалинах, среди остатков древности, как бы забытых времен, искали откровений прошедшего; чтобы они в нынешних многочисленных
народах Российских узнавали их неизвестных предков, разбирая языки, происхождение и смесь оных; чтобы они, наблюдая обычаи, нравы,
понятия сих людей, сообщили Историку и Моралисту новые сведения, а Законодателю новые средства благодеяния.
Напротив, императрица очень зорко следила за тем, чтобы в обществе и в
народе не рассеивались
понятия и слухи, несообразные с ее намерениями относительно устройства и управления государством.
Помню роскошный, теплый вечер, который мы провели с дядею в орловском «губернском» саду, занимаясь, признаться сказать, уже значительно утомившим меня спором о свойствах и качествах русского
народа. Я несправедливо утверждал, что
народ очень умен, а дядя, может быть еще несправедливее, настаивал, что
народ очень глуп, что он совершенно не имеет
понятий о законе, о собственности и вообще
народ азият, который может удивить кого угодно своею дикостью.